Великой Победе - 75 лет

 В 1941 году Александре исполнилось 18. Она была боевой девчонкой, работала в колхозе разнорабочей. Война гремела где-то далеко от их степного села Терёхино Руднянского района Сталинградской области. Почти всех мужчин забрали на фронт. В поле трудились женщины и дети. И были две вещи в жизни, к которым было приковано внимание – радио с торжественно-мрачным голосом Левитана и почтальон.

 Сначала Александра работала связистом. Потом, когда поздно ночью прибыл на станцию санитарный поезд, все жители посёлка собрались его разгружать. Раненые стонали, кричали, бредили в забытье, их было много. Шура, её так все называли, очень растерялась от шума, чужого страдания и боли, человеческой крови. Хотелось повернуться и бежать, бежать от этого ужаса. Но вдруг вспомнила одноклассника. Он ушёл на войну добровольцем, ему едва исполнилось восемнадцать. Вспомнила и осталась. Вытерла слёзы.

 Они носили раненых и складывали их у клуба на солому. Затем мастерили топчаны из досок. Военные медики все уехали с поездом туда, к передовой. А в селе была лишь одна фельдшерица.

 Немудрёные перевязки Шура научилась делать сама. Работы в госпитале было непочатый край. Отдохнуть пришлось только через неделю. Перекусила и снова к раненым. Фронтовики ждали её. Кому-то нужно было поправить повязку, подать воды или просто подержать за руку уходящего навсегда из этой жизни. Здесь Шура впервые увидела смерть.

 Вскоре немцев потеснили, и за оставленными в сельском клубе ранеными бойцами снова прислали санитарный поезд. Шура не собиралась покидать село, но санитарок в поезде не хватало, и она согласилась. Села в вагон, даже с сослуживцами не попрощалась. В товарниках – теснота, духота, постоянно обстреливали вражеские самолёты. А люди раненые такие беззащитные и слабые. Именно в это время юная русая девочка стала седеть от страха, от войны. Но испытание на прочность было впереди.

 Перегруженному составу предстояло переправиться по понтонному мосту через Днепр. Это был ад. Едва состав заходил на мост, как немецкая артиллерия открывала шквальный огонь. Переправа затянулась на сутки. «Если останусь в живых, сто лет буду жить», — шептала Шура. А ещё она пела. Голос был едва слышен в грохоте взрывов, но раненые затихали и тоже тихо повторяли за девушкой: «Ты провожала и обещала синий платочек сберечь…».

 В Днепродзержинск прибыли ночью. Сначала сгружали живых. Их разместили в госпитале. Измученные, они впервые за много месяцев скитания отдыхали на настоящих кроватях с подушками и простынями. А мёртвые легли в братскую могилу. Дальше госпиталь покатил в Тирасполь.

 Стало легче. Тяжело раненых отправляли в тыл. Появились еда и лекарства. Шура здорово смотрелась в гимнастёрочке, в белой косыночке с красным крестом. Вечерами устраивали для ходячих танцы. Тоненькую, сероглазую девушку с тяжёлыми косами, уложенными в пышную корону, кавалеры приглашали наперебой.

 Долгожданное известие об окончании войны Шура и её однополчане услышали из сообщения по радио. А когда ребята с фронта начали возвращаться домой, Шура вышла замуж за односельчанина Семёна Решетникова и стала Александра Решетникова. У них родились три сына – Николай, Виктор и Иван. Есть у них и внуки, и правнуки, а вот их самих уже нет в живых.

И. Е. Хохлов, ветеран войны и труда.