Один из тех, о ком память свята

Пограничники заняли оборонительные рубежи.

Прошёл час жестокого, непрерывного артиллерийского обстрела. Потом наступила тишина, и показались цепи фашистов. Как только они перешли границу, Алексеев скомандовал:

- Огонь!

Атаки следовали одна за другой. Метким огнём отражали их пограничники, не подпуская врага к высоте и держа под обстрелом ведущую к границе шоссейную дорогу. Алексеев был твёрдо уверен: с минуты на минуту подойдёт подкрепление. Но что-то подсказывало ему: это не обычное нарушение границы, скорее всего война…

Минули сутки, вторые, третьи… Десятки атак отбили пограничники, редели ряды бойцов. Но живые и раненые, каждый кто мог держать оружие в руках, стояли на своих местах, не пропуская врага в глубь советской территории».

Это выдержка из очерка волгоградского писателя И. Гуммера, опубликованного в «Волгоградской правде» под заголовком «Высоко в горах» 4 сентября 1971 года. Автор, побывав накануне в творческой командировке у пограничников, поделился с читателями не только своими впечатлениями, но и полученной информацией о героических событиях на одной из застав Львовского военного округа в самом начале Великой Отечественной войны.

Ещё выдержка.

«Тринадцать суток продолжалось неравное сражение горстки пограничников с огромными силами противника. Тринадцать суток! Война уже шла на территории нашей страны. Моторизованные полчища гитлеровцев, используя вероломную внезапность, рвались в направлении Москвы, Минска, Киева. А здесь, у этой горы, враг топтался на месте, не в силах преодолеть мужество и стойкость пограничников.

Десятки раз водил бойцов младший лейтенант Алексеев в рукопашные схватки. В одной из атак он был сражён вражеской пулей. Ни один пограничник не отступил, все до единого пали смертью храбрых…».

В мирное время о мужестве бойцов пятой заставы 97 Черновицкого погранотряда, где был начальником младший лейтенант К. Г. Алексеев, местное население сложит легенды на реальной основе, а документальное содержание тех событий (а именно, наиболее ожесточённых боёв на участках данного погранотряда) отразится в книгах «Дозорные западных рубежей» (1972 год выпуска) и «В боях за Раднянську Буковину» (1984 г.). Но самой важной информацией для нас, жителей Руднянского района, в год 75-летия Победы является то, что одним из мужественных бойцов этой заставы, по сути – одним из героев был наш земляк, житель Рудни А. А. Липовский.

Видимо, писатель И. Гуммер не владел полной информацией, когда использовал фразу «… все до единого пали смертью храбрых». Первоисточником событий, последовавших за тринадцатисуточным сражением горстки пограничников с превосходящим в десятки раз по численности противником, стал сам Алексей Алексеевич, проживавший в Рудне на улице Лемешкина…

Отбивая атаку за атакой, пограничники уже в первые дни после начала боевых действий осознали своё положение оказавшихся в глубоком тылу врага. С каждым часом их становилось всё меньше. Заканчивались боеприпасы. Единственным верным решением было пробиваться к фронту. Попытка добраться до своих продолжалась месяц. А 8 августа раненый боец Липовский попал в плен.

О том страшном времени близкие Алексея Алексеевича узнали мало подробностей. Он, в одном лице сын и брат, затем муж, отец, дедушка, не очень распространялся о пережитом, и можно понять почему. Но некоторые детали страшного прошлого стали известны родным. Однако представляют интерес и иные биографические данные А. А. Липовского.

Его маме не было и сорока, когда она умерла. Папа остался с восьмилетним Борисом, пятилетним Глебом и годовалым Алёшей. Потом у них появилась мачеха. Со старшим братом у неё отношения сложились более-менее. Глеба взяла на воспитание семья учителей. А вот на малыше она срывала зло, обижала его и по мере взросления, и когда у отца с ней появился общий ребёнок, и когда старшие братья покинули дом.

К чему такая информация? Чтобы знать: жизнь Алексея Липовского уже с детства пошла не сахарной. Но, может быть, это обстоятельство и стало начальной школой подготовки к тяжким испытаниям, благодаря чему он их с честью выдержал, выжив в условиях, созданных именно для уничтожения людей.

На службу его призвали девятнадцатилетним в октябре 1940 года. Попал на Румынскую границу. Уже тогда там было тревожно. Случалось, даже пропадали пограничники. Но официально это не афишировалось, соблюдалась строгая установка сверху «не поддаваться на провокацию». Также в письмах кому бы то ни было нельзя было рассказывать правду о неспокойном положении дел.

Не удержавшись, Алексей однажды написал домой как бы «затуманенным» текстом: «Наш неблагодарный сосед делает много нарушений. Служить становится всё сложнее и сложнее». Получив письмо, отец тоже не удержался и пошёл с ним в военкомат выразить тревогу. Тогда этот визит мог обернутся большими неприятностями и для сына, и для отца. Особый отдел в таких вещах не церемонился. Под мотивом «Сеете панику» можно было лишиться свободы. Но тогда обошлось.

Однако, как уже известно, Алексей потерял свободу на втором месяце войны. И насмотрелся он на такую жестокость, которая сопровождала его невольной памятью всю жизнь. Ещё во время первых боёв гитлеровцы захватили огневую точку с пулемётчиками Николаем Никитиным и Алексеем Шередека. Они держались до последнего патрона и были тяжело ранены. Фашисты показали свою истинную звериную суть, страшно надругавшись над лицами пограничников. Были выколоты глаза, отрезаны уши, у одного — нос, на лбах и спинах вырезаны звёзды.

На такое бесчеловечное зверство пограничники ответили должным возмездием, проявив запредельное мужество и героизм, о чём и сказано в очерке И. Гуммера.

А вот о чём поделился со своими близкими А. А. Липовский спустя годы после войны. Несмотря на лютую ненависть к фашистам, он не ставил под одну гребёнку всех представителей немецкой нации. Первый раз его удивило отношение к нему немецкого солдата-конвоира во время движения колонны военнопленных, которых гнали на каторжные работы, где обессиленные и раненые были не нужны. От них избавлялись просто: добивали. Тот конвоир заметил раненую руку русского пленного, но промолчал, чем спас жизнь Алексею Липовскому.

 То, что среди немцев тогда были хорошие люди, он убеждался ещё не раз. Обречённые на неминуемую гибель пленные работали в одной из германских шахт, находясь там безвылазно. В определённые моменты гражданское население сбрасывало вниз еду и газеты. Владевшие немецким языком находили в них информацию о неудачах гитлеровцев на фронте, о разгроме их под Сталинградом. Эти вести поднимали дух военнопленных, придавали им силы, веру в нашу победу, надежду на спасение.

 Спасение пришло как следствие второго побега Липовского. Он оказался удачным и в том, что не поймали, и что в чужой, вражеской стране нашёл приют у доброй немецкой семьи. Относительно доброй. В той семье кто-то из близких погиб на советско-германском фронте и одна женщина проявляла агрессию к незваному гостю. Но в целом относились к нему терпимо. В этом был смысл: русский беглец работал на своих благодетелей в полную меру оставшихся сил.

 Когда открылся второй фронт (июнь 1944 года) и разгром фашистов стал всем очевидным, те немцы попросили русского (он к тому времени стал понимать немецкий язык, довольно внятно говорить на нём) замолвить о них словечко, если того потребует ситуация. Они же понимали, какое горе принёс Гитлер всему советскому народу и предполагали ответные действия наших войск. Понимали, что неписаный закон войны «Кровь за кровь» может быть применён и в отношении немецкого населения.

 Место пребывания Липовского оказалось в зоне американского присутствия. Американцы и предложили остаться у них, обещая манну небесную. Единственное, чем попользовался у союзников бывший беглый военнопленный, это едой и сигаретами.

 Оказавшись у своих, он прошёл тщательную проверку, не выявившую предательства Родины, а скорее наоборот признавшую правоту действий горстки пограничников, пытавшихся выйти из окружения, и последующих действий самого Липовского. Иначе бы он не дослуживал ещё год после войны во Львове.

 Вернувшегося домой в 1946 году солдата не узнали. Он весил всего 42 килограмма, потеряв от своего исходного веса, когда уходил на службу, более половины.

 В Камышинском техникуме механизации студент Липовский уже добивался успехов в спорте, особенно лыжном. О том свидетельствует сохранившаяся грамота. Но спортивные проявления на студенческом уровне (1947-1950) и закончились. Всё-таки условия довольно долгих лагерных мучений давали о себе знать. Постоянное голодание, бесчеловечные издевательства, безжалостные избиения не могли не сказаться на общем состоянии здоровья. Однако на работе механика это отрицательно не отражалось. Алексей Алексеевич не позволял себе расслабляться ни в Нехаево, где он начинал трудовой путь с супругой Верой Михайловной, ни в совхозе «Руднянский», ни в Райсельхозтехнике, откуда ушёл на заслуженный отдых.

 В трудовой биографии А. А. Липовского можно было бы «покопаться» и найти много интересного. Но наш интерес к нему в юбилейный год Победы исключительно как к фронтовику, не просто встретившему войну в её самой начальной стадии, а в первые же минуты вставшему грудью бок о бок с сослуживцами на пути вероломного врага.

 Кстати о сослуживцах. Их в живых осталось трое вопреки информации писателя Гуммера. В его очерке есть такие строки: «Тяжёлое ранение в голову получил помощник начальника заставы младший лейтенант Базылев…». Так вот он также выжил, проживал в Гомельской области и с ним Липовский переписывался до последнего.

 Третьим выжившим пограничником пятой заставы был А. С. Сейфуллин из Ульяновска, с которым Алексей Алексеевич и переписывался, и встречался уже в пожилые годы. Фотография двух однополчан бережно хранится в семейном альбоме Липовских.

 А ещё Липовский встретился и сфотографировался со своим командиром, начальником легендарной заставы младшим лейтенантом К. Г. Алексеевым. Конечно, не с живым – с памятником-бюстом, установленном на месте его службы и гибели. Более того, после войны заставе было присвоено его имя, а каждый наряд, уходя в дозор, отдавал ему дань памяти минутой молчания.

 Об этом Алексей Алексеевич узнал из переписки с личным составом заставы, от имени которого ему отвечал её начальник А. И. Задерный. Он же в письме от 2 апреля 1975 года пригласил ветерана на встречу 30-летия Победы. Разумеется, место встречи — Шепотская пограничная застава. Её название утверждено ещё с довоенного времени и исходит от расположенного вблизи села Шепот Путиловского района Черновицкой области.

 9 мая того юбилейного года и состоялась вышеописанная встреча А. А. Липовского с увековеченным в бюсте командиром (на снимке). Встреча была не последней. В 1989 году Алексей Алексеевич второй раз побывал на своей заставе, но уже в сопровождении дочери Зинаиды. Всё-таки возраст ветерана подступал к 70-летию.

 За долгую редакционную работу довелось общаться с десятками ветеранов войны. Далеко не многие из них проявляли настойчивое стремление побывать на местах боёв. Для одних помехой была непреодолимость расстояния, для других просто отсутствие такого желания по причине особого душевного склада. Не каждый мог позволить себе снова даже мысленно пережить ужас кровавой действительности, ощущение ада, очевидность окружающей тебя смерти.

 У А. А. Липовского был свой взгляд на минувшее, наполнившее сердце, душу, память необъяснимым содержанием, требовавшим выхода наружу путём переписки с однополчанами, с личным составом его легендарной заставы в уже глубокомирные времена, и, конечно, неудержимого желания встречи с участком земли, пропитанной кровью его боевых друзей, оставшихся там навсегда.

 К сожалению, встретиться с самим Алексеем Алексеевичем не пришлось (возможно, мы и «пересекались» по работе, но в памяти это не отложилось. А вот благодаря его дочери Зинаиде Алексеевне фронтовая судьба ещё одного нашего земляка, можно сказать, стала общественным достоянием.

 Что скрывать, длительное послевоенное время побывавшие в плену участники войны не афишировали свою фронтовую судьбу. Да и в идеологической надстройке не приветствовались рассказы о бывших военнопленных. Официального запрета как бы не было, но неофициально он ощущался. И хорошо, что уже продолжительно действующее время справедливой правды расставляет всё по своим местам. Жаль только, что применительно к сегодняшнему герою рассказа остался только один наиболее осведомлённый источник информации – его дочь З. А. Липовская.

 Самого Алексея Алексеевича не стало в 2001 году. Давно нет и его супруги (работники совхоза «Руднянский» старшего поколения хорошо и по-доброму помнят главного экономиста В. М. Липовскую). Весной ушёл из жизни сын Сергей. Он, кстати, тоже служил на границе, что для отца было предметом гордости. Правда, он хотел, чтобы сын также попал не только на границу с Румынией, но и на ту самую заставу имени Алексеева. Но Сергею выпало служить в Ленинакане, в Азербайджане. Там в то время было не спокойно. Турецкая сторона позволяла себе провокации. В одной из таких ситуаций Сергей получил ранение в ногу. То есть, как и отец пролил кровь за правое, священное дело.

 Ещё один сын А. А. Липовского от первого, короткого, брака Александр давно живёт на Урале в Ижевске. Его сведения об отце минимальны.

 Есть два внука Липовского-старшего – сыновья Сергея. У них с дедушкой была взаимная любовь. Но в силу молодости их знания о нём уступают осведомлённости Зинаиды Алексеевны.

 Несмотря на то, что в полувековом промежутке времени её с отцом разделяли тысячикилометровые расстояния, она всегда незримо присутствовала в его жизни. И когда была студенткой Астраханского мединститута, и когда отрабатывала 4-летнюю практику врача-педиатра в Грозном, и когда пыталась обосноваться в Ленинграде, но не подошёл климат, и потом в Черновцах, где отработала без малого 40 лет, где стала гражданкой Украины.

 Год назад Зинаида Алексеевна навсегда вернулась в Рудню. Тому способствовали и события после украинского переворота 2014 года (её пытались даже послать в АТО как медика), и болезнь брата, что имело решающее значение. Ему требовалась постоянная помощь и, как минимум, пригляд. Наверное, сестра, медработник с огромным опытом, продлила жизнь неизлечимо больного Сергея.

 Из близкородственного круга А. А. Липовского осталась недосказанность о его братьях. Они также участники войны. Борис в составе железнодорожных войск восстанавливал стальные магистрали и по ходу боевых действий, и потом. Глеб как военврач прошёл Ленинградский фронт, потом находился на Западной Украине, участвовал в Карибском кризисе в составе одной из команд наших подводных лодок. Послевоенная жизнь у обоих прошла вдали от малой родины, но братская троица имела встречи.

 В бережно хранящемся семейном архиве Липовских среди грамот на имя Алексея Алексеевича от Военного Совета армии, командующего Львовским военным округом, командира части, писем, фотографий, книг о героизме пограничников, перепечатки очерка из «Волгоградской правды», других документов находится и коробка из под конфет, крышка которой красочно иллюстрирована цветами циниями. Этой коробке – 45 лет. Она входила в подарок А. А. Липовскому от личного состава родной погранзаставы в дни его пребывания там в 30-летний юбилей Победы.

 Наверное, ветеран сохранил ту коробку, трепетно дорожа памятью о весьма значимом событии своей биографии. Зинаида Алексеевна, как единственная теперь хранительница архива, не только оставила в нём эту семейную реликвию, но и взялась за разведение циний. Это будет ярким и вполне живым дополнением к светлой памяти о папе.

 На этой фотографии от 9 мая 1985 года управляющий Райсельхозтехникой В. А. Мусаткин и заведующий мастерской по ремонту комбайнов Ю. А. Буянов поздравляют ветерана войны и ветерана труда А. А. Липовского.