Письмо в детство

 Нас было 300-350 человек. В больших комнатах на кроватях, плотно прижатых спинками, временами укладывали младших детей по двое — валетиком. В большом дворе — два корпуса; левый — где жили девочки, правый, угловой — мальчики. Рядом — кастелянская, где командовала тетя Шура Левченко; за ней — столовая и кухня с бессменными нашими кормилицами — тетей Феней и тетей Пашей. На противоположной стороне после жилого корпуса девочек — склад завхоза и выход в хоздвор, где обитали лошадь Чайка и 2 пары быков. Наш, ребячий, двор свободный, большой. На его территории — зарядка, спортивные игры. А третий корпус — отдельно, ближе к займищу. Там поселяли младших (1-ый — 3-ий кл.). Во дворе — мастерская, сначала швейная, потом столярка. (Что в этих помещениях теперь?!).

 Нам было удобно. Летом «народ» жил на речке. Загорали дочерна. Из ворот со двора 1-го и 2-го корпусов через дорогу, переулком между огородами, метров через 50-60 — вот она, Терса-речка — мальчачий бережок, а переулок против 3-го корпуса приводил к бережку девчачьему. Течение тихое, спокойное, водичка чистая, прозрачная — видны камешки на дне.

 Учились детдомовцы в семилетней школе (7 лет учебы были равны сегодняшним 9 кл.) Кто старался, хотел учиться дальше, переходил в среднюю школу им. Пушкина. Десятки наших детдомовцев той поры (40-60-ые гг.), которых мы знали, помнили, окончили техникумы, институты, стали учителями, врачами, инженерами. Двое окончили Тамбовское танковое училище, служили в те времена в Германии. Один окончил филиал академии им. Жуковского, работал в группе по расследованию причин авиакатастроф. Многие были руководящими работниками.

  О тех, кто дал нам путевки в жизнь. О наших воспитателях, работниках других категорий, которые прививали нам навыки, необходимые во взрослой жизни. Пишу об этом для того, чтобы гордилась Рудня славными страницами своей истории, своими земляками-землячками, которые спасли, растили нужных стране людей — не одну сотню сирот, оставшихся без родителей, без родного дома. Хочу, чтобы гордились своими бабушками-прабабушками, дедушками сегодня живущие, чтобы они пришли к могилам тех, кого давно упокоила земля родная, чтобы в Рудне знали, помнили тех, кому благодарны ещё живущие и сегодня весьма престарелые воспитанники тех давних-давних лет.

 Я уверена, с благодарностью вспоминали, вспоминают Марию Георгиевну Кузьмину — мальчачью воспитательницу. В ту пору ей было лет 40-45, может быть, и меньше. Война ведь не красила людей. Среднего роста, стройная, с аккуратной прической. На любую ребячью жалобу, любой донос она, покачивая головой, выразительно говорила: «Какой кошмар», — и больше ничего. Не было никаких разбирательств, нотаций. За это любили её. А шли к ней со своей бедой, огорчением, просто так — душу отвести.

 У ребят-мальчишек была воспитательница Мария Михайловна Баранник. С беспокойным народом среднего возраста (4-5 кл.) управлялись Сара Федоровна Пахмурина и её сестра Зинаида Фёдоровна. Обе — жёны погибших фронтовиков. Душевные, добрые, по-матерински относившиеся к детям. С дочерью Сары Федоровны, Галиной, я училась в одном классе. Как-то она пригласила меня в гости. На плите в ведёрке у них парились жёлуди. Галя угостила меня. Горечь неимоверная. Но мы ели. А Сара Фёдоровна пекла из них для семьи лепешки.

 С мальчишками работала Анна Михайловна Дрёмина. Молодая, энергичная. Ребятам нравилось, как легко и красиво она плавала.

 Воспитательницами старшеклассников числились умницы-женщины Матрена Фёдоровна Натрусная и Евгения Васильевна Слепухина. Но старших не надо было контролировать, заставлять садиться за уроки, и они (Матрёна Фёдоровна и Евгения Васильевна) были организаторами, репетиторами, постановщиками художественной самодеятельности.

 В большом зале корпуса девочек на сцене шли репетиции, потом постановки спектаклей «Золушка», «Я хочу домой» (о концлагерях для детей, угнанных в Германию). Здесь же шли репетиции хора. Исполнялись классические вещи: хор девушек из «Евгения Онегина» — «Девицы-красавицы», из «Руслана и Людмилы» — «Уж ты, свет-Людмила»; «Славься ты, славься ты, Русь моя» (Глинка «Иван Сусанин»); из кинофильма «Цирк», «Кубанские казаки» и, конечно же, военные, патриотические песни. Хор большой (80-100 чел.) двуголосый, всегда получал высшую оценку на олимпиадах (так в ту пору назывались смотры художественной самодеятельности и выставки поделок воспитанников детских домов). Кроме хора были сольные номера, дуэты, декламаторы, гимнасты и др.

 Большое участие в жизни детдомовцев принимал редактор газеты «Трибуна» Иван Павлович Натрусный-Неженец (муж Матрёны Фёдоровны). Это он, инвалид войны, без обеих ног, организовал встречи бывших выпускников детдома в 1969 и 1974 годах.

 В мастерских швейной и столярно-слесарной девочки и мальчики готовили свои экспонаты: швейные изделия, вышивки; ребята под руководством Петра Афанасьевича — полочки, скамеечки, ящечки, чемоданчики, с которыми потом уходили в самостоятельную жизнь.

 В швейной мастерской девочки под руководством незабвенной тёти Шуры -Александры Осиповны Шевченко — учились приводить в порядок свою одежду, шить, кроить простейшие вещи. А ещё сюда можно было забежать и по секрету рассказать тёте Шуре о своих радостях и огорчениях, получить добрый совет, сочувствие. И это было не только для девочек, но и для взрослеющих мальчишек.

Своих детей в семье Шевченко не было, зато все мы были их детьми. Летом обязательно кто-то из детдомовских гостил в их доме. Да простите нас, тётя Шура, за то, что не соображали в те времена, как теплом и заботой, лаской и вниманием оплатить всё, что отдавали Вы нам.

 В детдоме были свои духовой и струнный оркестры, организовал которые вернувшийся с фронта Иван Иванович Репин. Простой мужичок-селянин, без образования, но с огромным чувством юмора, оптимист. Ребята обожали его, тянулись к нему. В руках у него была гармошка, и часто звучали частушки. Работал он недолго — без образования не положено. Но на праздники, митинги детдом выходил с оркестром.

 Руководили всем большим коллективом работавших в детдоме на моей памяти директора Ставицкий Михаил Евсеевич, затем временно Николай Яковлевич Теплов, потом Сакваре Валентина Фёдоровна. Учебную, воспитательную работу организовывали, контролировали завучи Алексей Иванович Трофимов, потом Николай Яковлевич Теплов, Нина Ивановна Бородачева. Некоторое время работала завучем в детдоме Тамара Александровна Лукина.

 Всем помнится помощница по кухне, хозяйка в хоздворе — тетя Анфиса. Дружила с нами молодая энергичная нянечка Шура Рзянина, жившая где-то в Русской Бундевке. Конечно, вспомнились, вспоминаются не все взрослые, работавшие в детдоме, достойные светлой памяти, искренней благодарности за подаренное нам благополучное детство, за выбор правильного пути во взрослую жизнь. И если кто-то здесь не упомянут, а вы, сегодняшние внуки-правнуки, из воспоминаний старших знаете о работе в детдоме родственников, ушедших, как говорят, в мир иной, напишите о них, назовите их имена, пусть хранится память о них в архивах.

 И ещё люди, которым благодарны, которых помним всю жизнь — Черская Евдокия Федотьевна, учитель русского языка и литературы педучилища, удивительная, которую невозможно было не слушать, мысленно отвлечься даже на мгновение от того, о чем она говорит; учительница русского языка и литературы школы им. Пушкина Анна Ефимовна Полетаева. Всегда был интересен на уроках и во внеклассной работе Тетерин Николай Васильевич. И Виталий Владиславович Бардецкий — физрук, участник Великой Отечественной войны. Его уроки летом и зимой, секции, лыжные походы. Низкий-низкий поклон им, этим людям!

 А это совсем другие люди — те детдомовцы, кто вышел из-под патронажа воспитателей детдома в 40-50-е годы.

 На целине погиб в первую зиму Вася Рагузов, специалист-строитель. Он поехал из Львова обустраивать совхоз «Киевский». О нем писали центральные газеты, затем отдельной книжицей вышла повесть «Рагузовская сопка» (автор журналист Дихтярь). В Рудне якобы принимали решение назвать именем Василия Рагузова Руднянский парк (случилось ли это?).

 Примером стойкости, мужества стал Потапов Коля. В аварии он потерял ногу. Будучи инвалидом, он закончил техникум. Был авторитетным бухгалтером на крупных предприятиях. Фукс Илья — он получил золотую медаль под №1 в школе им. Пушкина. Закончил в Москве институт им. Баумана, работал главным инженером на каком-то секретном предприятии. Езерский Владимир в 1953 году закончил МГУ им. Ломоносова, работал в министерстве иностранных дел, в отделе внешней торговли, ведал закупками лекарств.

 Кленов Николай в 1954 году закончил МГУ им. Ломоносова, работал в Краснодарском крае, затем в республике Адыгея прокурором.

 Емельянова Екатерина, Пастрюлина Людмила в 50-е годы закончили историко-филосовский факультет МГУ.

 Кондрахова Мария в 1953 году закончила Саратовский университет.

 Мулина Таисия, Воронцова Варвара, Багрянцева Ольга в конце 40-х — начале 50-х закончили Сталинградский мединститут.

 Камшицкий Семен — инженер с высшим техническим образованием, работал в Брянске начальником цеха, который значился только под №, умер вскоре после Чернобыльской трагедии.

 Бутырский Юрий, Жилин Валентин — инженеры, выпускники Саратовского сельхозинститута 51-55 гг.

 Зайцева Наталья — Минск, пединститут.

 Выскубова Маргарита — Сталинградский пединститут.

 Храмцова Тамара — Балашиха, институт легкой промышленности. Работала директором пушно-меховой фабрики в Сталинграде.

 Коробова Таисия — специалист с высшим образованием, что-то связанное с мелиорацией.

 Манагаров Николай — после Сталинградского летного училища закончил филиал Академии им. Жуковского, работал в лаборатории по расследованию авиакатастроф.

 Хромченко Николай, Колобродов Владимир окончили Тамбовское танковое училище, служили в Германии.

 Скубакова Анна — Ленинградский институт иностранных языков.

 Ячменникова Вера — видимо, то же, что и Скубакова. Работала переводчицей в какой-то нашей миссии за рубежом.

 Это только конец 40-x — первая половина 50-х годов. Уверена, что высшее, среднее специальное образование получили братья Путневы Федя и Павел, Лёва Новин, Саша Тимофеев, Коля Липчанский, Михаил Солуянов, Вася Ламзин, Алексей Корейша, Лида Пермейская, Тоня Скорицкая, Нина Коробейникова, Клава Строкина, Рая Черненко, Люба Огнева. И другие нашли соответствующее место в жизни. Простите мальчишки, девчонки, что вспомнили не всех. Ведь нас было много-много.

Маргарита Выскубова (Клёнова).

P. S. Это письмо в редакцию доставили жители посёлка Щелкан супруги Николай Петрович и Лидия Алексеевна Клёновы. Они получили его от М. А. Клёновой в посылке вместе с многочисленными фотографиями детдомовцев послевоенных лет и книгой о воспитаннике Руднянского детдома Василии Рагузове, трагически погибшем при освоении целины. Книгу и фотографии (а при необходимости и письмо после его публикации в «Трибуне») Маргарита Александровна попросила передать в районный музей, где по её предположению должны быть материалы о детском доме.

 Родственные связи представленных здесь Клёновых таковы. Маргарита Александровна образовала семью с таким же воспитанником детского дома Николаем Клёновым, у которого был двоюродный брат Пётр, выросший в обычной полноценной семье. Обоих братьев давно нет, но при жизни они переписывались. После смерти мужа Маргарита Александровна наладила переписку с сыном и снохой Петра Ефимовича. Огромное желание побывать самой в Рудне не осуществимо на пороге десятого десятилетия. Здоровье не позволило даже самой написать данное письмо: с её слов это сделала дочь Мила Николаевна.